Chapter 27

 Когда решено было плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлию.

 Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест. С нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники.

 На другой [день] пристали к Сидону. Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием.

 Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров,

 и, переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские.

 Там сотник нашел Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него.

 Медленно плавая многие дни и едва поровнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне.

 Пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея.

 Но как прошло довольно времени, и плавание было уже опасно, потому что и пост уже прошел, то Павел советовал,

 говоря им: мужи! я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни.

 Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла.

 А как пристань не была приспособлена к зимовке, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и [там] перезимовать.

 Подул южный ветер, и они, подумав, что уже получили желаемое, отправились, и поплыли поблизости Крита.

 Но скоро поднялся против него ветер бурный, называемый эвроклидон.

 Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам.

 И, набежав на один островок, называемый Клавдой, мы едва могли удержать лодку.

 Подняв ее, стали употреблять пособия и обвязывать корабль; боясь же, чтобы не сесть на мель, спустили парус и таким образом носились.

 На другой день, по причине сильного обуревания, начали выбрасывать [груз],

 а на третий мы своими руками побросали с корабля вещи.

 Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд и продолжалась немалая буря, то наконец исчезала всякая надежда к нашему спасению.

 И как долго не ели, то Павел, став посреди них, сказал: мужи! надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда.

 Теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль.

 Ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь

 и сказал: 'не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою'.

 Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано.

 Нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров.

 В четырнадцатую ночь, как мы носимы были в Адриатическом море, около полуночи корабельщики стали догадываться, что приближаются к какой-то земле,

 и, вымерив глубину, нашли двадцать сажен; потом на небольшом расстоянии, вымерив опять, нашли пятнадцать сажен.

 Опасаясь, чтобы не попасть на каменистые места, бросили с кормы четыре якоря, и ожидали дня.

 Когда же корабельщики хотели бежать с корабля и спускали на море лодку, делая вид, будто хотят бросить якоря с носа,

 Павел сказал сотнику и воинам: если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись.

 Тогда воины отсекли веревки у лодки, и она упала.

 Перед наступлением дня Павел уговаривал всех принять пищу, говоря: сегодня четырнадцатый день, как вы, в ожидании, остаетесь без пищи, не вкушая ничего.

 Потому прошу вас принять пищу: это послужит к сохранению вашей жизни; ибо ни у кого из вас не пропадет волос с головы.

 Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога перед всеми и, разломив, начал есть.

 Тогда все ободрились и также приняли пищу.

 Было же всех нас на корабле двести семьдесят шесть душ.

 Насытившись же пищею, стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море.

 Когда настал день, земли не узнавали, а усмотрели только некоторый залив, имеющий [отлогий] берег, к которому и решились, если можно, пристать с кораблем.

 И, подняв якоря, пошли по морю и, развязав рули и подняв малый парус по ветру, держали к берегу.

 Попали на косу, и корабль сел на мель. Нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою волн.

 Воины согласились было умертвить узников, чтобы кто-- нибудь, выплыв, не убежал.

 Но сотник, желая спасти Павла, удержал их от сего намерения, и велел умеющим плавать первым броситься и выйти на землю,

 прочим же [спасаться] кому на досках, а кому на чем-нибудь от корабля; и таким образом все спаслись на землю.